4 класс. Окружающий мир. Плешаков, Крючкова. Рабочая тетрадь. Часть 2. Страницы 39, 40, 41, 42

Что такое отечественная война? Сколько было их в истории России? Кто и почему определяет войну как отечественную?

Понятие «отечественная война» используют не только в российской историографии, но и в некоторых других странах. Корейцы называют так войну с американцами, хорваты — с сербами (даже в преамбулу конституции, где дан краткий обзор истории страны, внесено это понятие), абхазы использует его в отношении войны за независимость.

Могут быть разные терминологические вариации, но важно понимать, что любая культура, любая цивилизация выстраивается вокруг понятия «священная война». Оно формирует сакрализованное пространство, служит некой матрицей, которая закладывает основы определения «своих» и «чужих», представления о героизме, отечестве.

Отечественная война — это война, в которой на кон ставится не завоевание дополнительных территорий или право на обладание новыми ресурсами, а само существование страны.

В России термин «отечественная война» был впервые отнесен к войне 1812 года, причем первоначально он употреблялся как противопоставление зарубежному походу 1813–1814 годов. Т.е. отечественная война на своей территории — и война за пределами отечества. Кутузов относился к перспективе зарубежного похода негативно, считал, что он противоречит интересам России. В итоге он оказался прав: после победы над Наполеоном бывшие союзники стали готовить коалицию против России. Война против нашей страны состоялась бы, если бы Наполеон не бежал с острова Эльба и не потребовалось бы лояльного отношения России.

Впервые события 1812 года стали осмысляться как отечественная война в период Николая I: именно так сражения с Наполеоном были названы в 1830-е годы Михайловским и Данилевским. Это вписывалось в идеологический контекст правления Николая I — выстраивание национальной модели государственности, пересмотр некоторых западнических увлечений прежней власти. (Между тем, во Франции эту войну называют Русской, сам Наполеон считал ее Второй польской войной, полагая, что это война за Польшу, а в западной историографии ее рассматривают как войну Шестой коалиции).

На официальном уровне термин «отечественная война» за событиями 1812 тогда закреплен не был. Но их годовщины регулярно и массово отмечали (в последний раз в Российской империи это произошло в 1912 году), и в указах о проведении праздников уже фигурировало словосочетание «отечественная война».

В начале советского периода значение 1812 года принижалось. Доминировавшая тогда в историографии школа Покровского рассматривала его как войну буржуазную и империалистическую, как, впрочем, и остальные войны дореволюционной России. Однако уже в1932 году возобновилось празднование победы над Наполеоном. В 1937 году появился школьный учебник истории Шестакова, который предлагал новую идеологическую парадигму — с апелляцией к отечественной истории, к ее героике. Термин «отечественная война» снова стал употребительным. В частности, фигурировал он в речах Сталина, обращавшегося к теме 1812 года.

Вторую война, которую в нашей историографии принято называть отечественной, началась в 1941 году. Тогда после нападения на СССР Молотов в своем выступлении (а Сталин принимал участие в его подготовке) объявил о начале именно отечественной войны. Тем самым произошел отход от классовой парадигмы природы войны: теперь речь шла уже о защите отечества.

Однако были и другие войны, пусть не оставшиеся в официальной истории как «отечественные», но носившие именно такой характер.

Была Крымская война 1853–1856 годов. Николай I намеревался объявить ее отечественной войной: он не хотел признавать поражение и пытался показать, что провалы в Крыму еще ничего не решают в общем ходе сражений. Николай I готовил манифест, в котором обращался к народу и объявлял Крымскую войну отечественной. Однако император скоропостижно скончался, и эти планы остались нереализованными.

За войной 1914–1918 годов закрепился маркер империалистической, во многом вследствие большевистской пропаганды. Однако на первых ее этапах наблюдался большой патриотический подъем. И царь — специальным манифестом — и народ (во многих песнях, например) назвали ее отечественной. Во Франции, кстати, Первую мировую считают «народной».

Однако антивоенная пропаганда и ошибочные шаги власти привели к тому, что патриотический подъем спал. Стало непонятно, за что воюет страна: проливает кровь за элиту? Именно поэтому она не закрепилась в народном сознании как отечественная.

Если мы будем учитывать официальные указы, то отечественных войн в российской истории окажется две. Первой будет война не 1812 года (ее объявили таковой позже), а 1914–1918 годов. А второй — Великая Отечественная война 1941–1945 годов. Если же мы будем учитывать сущностные признаки, то ряд этот, безусловно, надо расширять:

многие войны были отечественными, хотя и не объявлялись таковыми. Например, ополчение Минина и Пожарского, Северная война Петра I, Крымская война.

Кстати, трудности возникают с номинацией не только отечественных, но и мировых войн. Сейчас и в западной, и в отечественной историографии пересматривается точка зрения и на войну «против двунадесяти языков» — с Наполеоном, и на Крымскую войну: их начинают называть, если не мировыми, то протомировыми.

Россия находится на перекрестке цивилизаций, и многие войны нашей страны имели именно цивилизационный характер (об этом типе столкновений написал Хантингтон). Это были не войны маркграфа Саксонского с герцогом Бранденбургским, это были войны на выживание, и главный вопрос заключался в том, будет ли существовать страна или нет.

Россия исторически взяла на себя цивилизационную миссию противостояния западному проекту. Наша страна — это препятствие реализации этого проекта. Так было и с Наполеоном, и с Гитлером.

Посмотрим на состав наполеоновских войск в 1812 году. Помимо трехсот тысяч французов в них были еще 312 тысяч представителей других этносов. Таким образом, костяк составляли французы, но воевала Россия не с Францией, а с интегрированной Европой.

Идея единой Европы проводилась и Гитлером, который полагал, что 250 лет «азиатчины» закончились. Если посмотреть состав пленных, захваченных советской армией, то окажется, что там были не только итальянцы, немцы, румыны и финны, но и «добровольцы» из Дании, Норвегии, Франции, Голландии, других стран. Мы смогли мобилизовать меньше населения, чем немцы, потому что на них работала вся Европа. Итак, это была, безусловно, война цивилизационного характера.

Каждому народу нужна своя сакральная история. Если мы не определимся с тем, что для нас ценностно и священно, никакого нациестроительства не поучится. А что, как не война, выражает эту идентичность? Для самосознания страны это наиболее важный фактор.

В последнее время к Великой Отечественной войне обращаются довольно часто, но нет целостного ее осмысления. В советской историографии фашизм был высшим порождением империализма, и воевали с этим. Сегодня даже не дается ответа на вопрос, с кем мы сражались, а война трактуется часто в духе «ревизионизма» (вспомнить хотя бы скандальные публикации Минкина, утверждающего, что лучше бы Гитлер победил: он ведь когда-нибудь ушел бы, зато сейчас мы бы стали частью Европы). Происходит подрыв национальной памяти, десакрализация определяющих моментов нашей истории.

Осознать себя нацией можно только в условиях наступления внешнего мира. Понять, ради чего мы живем и ради чего готовы умирать.

В.Э.Багдасарян, доктор исторических наук, эксперт Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования