Спикер Госдумы Вячеслав Володин предложил, если это можно назвать предложением, деятелям культуры определиться со своей позицией по ситуации на Украине и дал им срок — до понедельника.
«Сегодня настал момент истины. Каждый должен понять: либо мы сплотимся вокруг страны, преодолеем вызовы, либо потеряем себя», — отметил Володин в телеграм-канале.
«В этой связи всем почитателям зарубежных подходов и стандартов — худрукам, режиссерам, актерам и актрисам, представителям шоу-бизнеса, работающим в России, — правильно было бы «определиться с четкой позицией до понедельника», как сказал мэр Мюнхена, по ситуации на Украине», — считает спикер Госдумы.
Пока по федеральным каналам крутят ролики о том, как в Европе жестоко разрывают контракты с нашими оперными дивами и дирижерами с мировым именем только лишь за то, что они «недостаточно дистанцировались» от военной спецоперации, у нас в стране порицают «селебр» за то, что они недостаточно «приблизились» к позиции власти.
«По большому счету, живут они не за счет корпоративов, а если корпоративы и есть, то эти они, в основном, концерновские, различных государственных и окологосударственных контор. Это такая традиция российской интеллигенции в России еще с 19 века, когда она появилась — одной рукой брать у государства, а другую руку держать в кармане и показывать фигу, но показывать ее так, чтобы особо не было заметно. Сейчас они перестали крутить кукиш незаметно, но при этом все равно денег хотят. Поэтому володинское выступление для них — как 1930-е годы», — говорит эксперт.
Стоит напомнить, что в 1932 году советские газеты напечатали статью Максима Горького «С кем вы, мастера культуры? Ответ американским корреспондентам». В этом памфлете «Буревестник революции» писал: «Вы, интеллигенты, мастера культуры, должны бы понять, что рабочий класс, взяв в свои руки политическую власть, откроет перед вами широчайшие возможности культурного творчества. Посмотрите, какой суровый урок дала история русским интеллигентам: они не пошли со своим рабочим народом и вот разлагаются в бессильной злобе, гниют в эмиграции. Скоро они поголовно вымрут, оставив память о себе как о предателях».
В беседе с Накануне.RU культуролог Георгий Цеплаков отмечает, что нынешняя двойственная позиция «мастеров культуры» — лишь отражение не менее явной дуальности политических элит, но процессы, которые начинаются сегодня, внезапно и радикально заставляют задуматься о том, что с попыткой усидеть на двух стульях покончено.
«Очень важно, чтобы в этической системе оценок — что такое хорошо и что такое плохо — не было двойного стандарта, мол, российская история — это хорошо, но в ней были кровавые репрессии, причем всегда, начиная с Владимира Красное Солнышко, что мы видели в фильме «Викинг». Да, конечно, победа в Великой Отечественной войне — это прекрасно, но были штрафные батальоны. Творческая интеллигенция и интеллектуальная элита является даже не зеркалом, а тем, кто на втором плане отражается в зеркале, тех сигналов, что посылает власть», — говорит Цеплаков.
Но так сложилось исторически в Российской Федерации, что критичный настрой к власти и государству всегда служил гарантией продвижения по карьерной лестнице, и сегодня отказаться от знакомой парадигмы для многих вопрос не столько чести и честности, сколько привычки?
«С 1991 года «мастера культуры» живут в состоянии двойного стандарта: с одной стороны, их привлекают на разные патриотические мероприятия, делают членами «Единой России», дают им национальные премии за заслуги перед отечеством разных степеней, выстраивают диалог, признают творческие заслуги, что называется. А с другой — не спускают сверху каких-то национальных целей, внятных приоритетов долгосрочных — не на год, не на два, а, допустим, на 20 лет. О чем говорить?» — продолжает эксперт.
Да и в целом многие деятели культуры не дотягивают до стандартов качества, в мире они востребованы, только если снимают «русофобский» арт-хаус, в то время как снятый по госзаказу фильм «Москва слезам не верит» получил «Оскар», о чем нынешним киноделам даже не мечтать. В зарубежных прокатах наши фильмы не жалуют, разве что в Китае с каким-нибудь военным фильмом удается выехать на танке «Т-34», да и местный зритель нос воротит и всегда выберет сеанс иностранного блокбастера вместо нашего, а со времен пандемии — «Нетфликс». Певцы играют на сцене под фонограмму хуже футболистов и так же редко принимаются всерьез, литература некогда самой читающей страны в мире — танец декаданса малым тиражом и кучка бульварных романов.
Так что, прежде чем задавать вопрос: «С кем вы, мастера культуры?», в наших реалиях следовало бы спросить глобально: «А где вы, отечественные мастера культуры?»
По мнению Дмитрия Лекуха, наши селебры живут за счет налогоплательщика, так как коммерчески не успешны.
«Мы все смеемся, что это наследие 90-х, но это действительно в чистом виде наследие 90-х, потому что в 90-х каждый приватизировал то, что мог. Кто мог — нефтяные вышки, кто мог — скрепки в НИИ. Вот эти ребята приватизировали культурное пространство. Так же, как и развлекательное пространство телевизионных шоу — почему у нас как не Новый год, так «ночь живых мертвецов» вместо «Голубого огонька»? Я как в армию уходил в 1983 году, так и сейчас смотрю — одни и те же артисты. А это не просто артисты — это хозяева, те, кто приватизировал культурное пространство, и те, кто на поддержание культурного пространства получает бюджетное финансирование. Но они же все коммерчески не успешны. Я не могу сказать, что Володин — политик моей мечты, но в этом отношении он абсолютно прав, и это те слова, которые он должен был сказать или кто-то из чиновников его уровня, достаточно давно», — считает Дмитрий Лекух.
ВВЕДЕНИЕ 31.Режимы функционирования РСЧС. 52.Функции гражданской обороны (ГО) и Минздрава России по предупреждению и действиям в ЧС. 10ЗАКЛЮЧЕНИЕ 15СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 16
Работа состоит из 1 файл
Самое простое определение демократии — это власть народа. Согласно определению американских просветителей, демократия — это власть народа, осуществляемая самим народом и для народа. В истории политики можно найти немало демократических форм организации общественной жизни (Афинская демократия в Древней Греции, республиканский Рим, городские демократии средних веков, парламентские формы демократии в Англии и т.д.).
Демократический режим — характеризуется высокой степенью политической свободы человека, реальным осуществлением его прав, позволяющим ему оказывать влияние на государственное управление обществом.
Характерные черты демократического режима:
Существование в обществе множества интересов и широкого спектра возможностей их выражения и реализации.
Гарантированный доступ групп к политическим институтам .
Всеобщее избирательное право, позволяющее гражданам принимать участие в формировании представительных институтов.
Контроль представительных институтов за деятельностью правительства.
Согласие большинства общества относительно политических норм и процедур.
Разрешение возникающих конфликтов мирным путем.
Признание решающей роли большинства при учете интересов меньшинства.
Есть разные формы правления демократических режимов. Достаточно распространенными формами республиканского правления являются президентская республика и парламентская республика.
Отличительным признаком президентской республики является то, что президент в ней одновременно выступает и главой государства, и главой правительства.
Главной отличительной чертой парламентской республики является образование правительства на парламентской основе (обычно парламентским большинством) и его формальная ответственность перед парламентом.
Современная демократия — это представительство интересов, а не сословий. Все граждане в демократическом государстве, как участники политической жизни равны. Равенство это двоякого рода — равенство перед законами и равенство политических прав. Современное демократическое государство — это государство правовое, в котором на практике осуществлено разделение трех властей и созданы реальные механизмы защиты прав и свобод граждан.
Если демократия в политической жизни может представляться чуть ли не идеалом, то в области науки и искусства как господство ученых или художников наиболее наглядно воплощаясь в массовой культуре, которая сознательно ориентирует материальные или духовные ценности на некие усредненные и стандартизированные образцы. Будучи продуктом общества потребления, с его прагматизмом и бездуховностью, массовая культура становится и социальным наркотиком, отвлекающим людей от более глубокого духовно-практического освоения мира.
Главные требования демократии — взаимная терпимость, уважение к ближнему, критическое отношение к самому себе, и конечно, суверенитет личности. А это важнейшие показатели личной и коллективной культуры.
Под тоталитаризмом понимают политический режим, основанный на стремлении руководства страны подчинить уклад жизни людей одной, безраздельно господствующей идее и организовать политическую систему власти так, чтобы она помогала реализации этой идеи.
Основные признаки тоталитарного режима:
1) Официальная идеология, полностью отрицающая предыдущий порядок и призванная сплотить граждан для построения нового общества. Эта идеология должна обязательно признаваться и разделяться всеми членами общества. Она ориентирует общество на завершающий период истории, в котором должно воплотиться совершенное состояние. Во всех тоталитарных режимах все стороны жизни общества — мораль, экономическая эффективность, социальные отношения, политические нормы и т.д. — подчинены идеологии.
2) Монополия на власть единой массовой партии, строящейся по олигархическому признаку и возглавляемой харизматическим лидером.
4) Партийный контроль за средствами массовой информации. Жесткая цензура любой информации, контроль за всеми средствами массовой коммуникации — прессой, радио, кино, литературой и др.
5) Контроль над вооруженными силами.
6) Централизованный контроль экономики и система бюрократического управления экономической деятельностью.
В зависимости от господствующей идеологии тоталитаризм обычно подразделяют на коммунизм, фашизм и национал — социализм.
Коммунизм (социализм) в большей степени, чем другие разновидности тоталитаризма, выражает основные черты этого строя, поскольку предполагает абсолютную власть государства, полное устранение частной собственности и, следовательно, всякой автономии личности.
Фашизм — право — экстремистское политическое движение, возникшее в обстановке революционных процессов, охвативших страны Западной Европы после первой мировой войны и победы революции в России.
Третья разновидность тоталитаризма — национал — социализм. Как реальный политический и общественный строй он возник в Германии в 1933 г.
Тоталитаризм — исторически обреченный строй. Тоталитаризм — закрытое общество, не приспособленное к современному качественному обновлению, учету новых требований непрерывно изменяющегося мира.
Это значение культуры, ее роль и возможности всегда использовались обществом для формирования человека, его воспитания и развития; будучи создана человеком, она выступает как могучее средство его очеловечивания. Но в наше время, ставшее временем парадоксов и неожиданных решений, культура все чаще начинает использоваться как бы не по традиционному назначению, а в целях порою прямо противоположных. Появилось, например, понятие информационных войн, в которых достижения культуры используются узко прицельно, часто в собственно антикультурных, даже античеловечных целях.
И хотя тем самым экономические идеи признаются универсальными и достаточными для описания всех без исключения процессов в мире, тем не менее за пределами экономической реальности остаются не сводимые к ней представления и понятия, которые по-прежнему в той или иной мере способны влиять на облик и содержание глобализационной эпохи.
И именно процессы, происходящие в культуре глобализационной эпохи, отчетливее всего проявляют реализуемую в практике глобализации тенденцию и могут определить неудачу всего проекта, позволив идентифицировать его как грандиозную антиутопию. Реальность этих процессов не только лишает иллюзий многих прежних сторонников глобализации, но и обозначает рубеж, за которым начинается опасная деградация общества. То, что представляется как глобализация культуры, на самом деле часто становится перерождением культуры в культурный инструмент глобализации, в механизм воспроизводства глобально-гомогенизированного способа сознания.
Здесь следует сказать несколько слов об этой специфической для нашего времени проблеме – проблеме ложной идентификации. Благодаря организации содержания массированного воздействия информационных средств и технологий человек начинает отождествлять себя с теми или иными лицами или группами вопреки действительной собственной социальной и культурной принадлежности. Политические и социальные мифы заставляют его идентифицировать свои интересы с интересами групп и людей, цели которых расходятся с его собственными; человек как бы раздваивается: в своем реальном жизненном бытии он по-прежнему остается со своей референтной группой, а сознанием своим оказывается вписан в систему совсем иных, иногда совершенно чуждых ему взглядов, интересов, представлений, образцов поведения. Это заставляет его участвовать в реализации не просто чужих, но и вредных для него самого программ и целей.
Когда теоретики-культурологи утверждают, что посттрадиционное общество глобализуемого мира есть не общество без традиций, но общество с измененно понимаемыми (оцениваемыми) традициями, то это не просто обычная терминология в постмодернист-ском духе, но война со здравым смыслом, который должен все-таки присутствовать в понятиях, если с их помощью мы хотим что-то прояснить, а не окончательно запутать и затемнить. Нельзя бесследно для качества собственного мышления легкомысленно оперировать логически неправомерными понятиями, которые содержат contradictio in adjecto (внутреннее противоречие).
На фоне заявлений об интеграции в единую мировую культуру происходят два, казалось бы, противоположных процесса: с одной стороны, идет действительное объединение (гомогенизация) культур путем поглощения их в американизированной культурной модели. С другой стороны, параллельно идет дробление (фрагментация) национальных культур, распадение их на отдельные этно-ориентированные локусы, при этом само культурное пространство распадается на множество культурных фрагментов, культура дробится в этих локусах, дробя и сознание. Все это, с одной стороны, увеличивает трудность самоидентификации, с другой – создавая все более дробные социокультурные группы, разрушает единство общества; при видимости единой культуры люди оказываются как никогда разобщены, им все труднее понимать друг друга, сочувствовать другому, поддерживать его; это как бы скопление одинаковых атомов, каждый из которых вращается по своей индивидуальной, не пересекающейся с другими орбите.
Фактически глобализацию достаточно обоснованно можно расценивать как новую изощренную колониальную политику, осуществляемую в том числе и через культурную экспансию, которая готовит, обеспечивает и воспроизводит – с помощью особого воздействия на общественное сознание – экономическую зависимость от глобализирующего центра всего остального глобализируемого мира.
Особой разновидностью информационной войны можно, к сожалению, считать современную массовую культуру, которая повсюду – во Франции, России, Японии – имеет американское лицо и проповедует американский образ жизни, американские ценности, американскую еду, американский характер. Современная мифология, создаваемая по определенным заказам и образцам и реализуемая через образы, активно навязываемые масскультом, не только вытесняет традиционные национальные мифы, обеспечивающие национальное единство, непрерывность национальной культуры и ценностей традиционного образа жизни, но и агрессивно развенчивает их, показывает их ущербность по сравнению с американскими мифами силы и успеха.
В результате мы имеем войну (и не только информационную) как повседневную реальность, ложь – как способ существования, абсурд – как способ организации бытия, как форму осуществления сознания.
Что касается использования культуры в качестве оружия войны за глобализацию, то сама природа культуры такова, что подобные попытки в их форсированной форме могут привести к обратному результату.
Как уже говорилось, глобализация не стала синтезом культур, который позволил бы им обрести новое качество и новое пространство, но проводится с помощью культурного обеспечения в виде унифицированной массовой культуры, что реально привело к обеднению духовного пространства. Известный русский ученый Н. Я. Данилевский еще в середине XIX в. на основе сравнительно-исторического анализа культур пришел к выводу, что нельзя вообще говорить об универсальности культур и в частности считать таковой культуру Запада. Данилевский считал каждую культуру отдельным живым организмом со своей историей и своей системой представлений. Он дал отрицательный ответ относительно единства человечества и возможности единой общечеловеческой культуры. Единства нет, утверждал он, как нет и единонаправленного процесса культурного развития. Поэтому корректнее ставить вопрос не об общечеловеческой культуре, а об общечеловеческом и индивидуальном в каждой культуре.
Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, полагал Л. Н. Гумилев. Человек выжил на Земле благодаря именно различию культур, которое обеспечивало разнообразие форм приспособления к условиям мира, его пластичность. Именно разнообразие культур означает возможность выбора, необходимого в тех или иных условиях, а следовательно, развитие, во-оруженное таким наиболее оптимальным выбором; но нужно, чтобы такой выбор был у человечества.
Культура в силу своей природы и содержания может выступать как мягкое средство и наиболее естественный путь к налаживанию объединения народов, интеграции их в целях реализации программы справедливой бесконфликтной жизни, построенной на основах таких культурных ценностей, как истина и добро. Думается, что стремление к этим ценностям и их реализация не явились бы противопоказанием для идеи прогресса, понимаемого в его аутентичном смысле – как развитие человечества и совершенствование человека, способного строить гармоничные отношения с миром. Но руководители проекта к этому и не стремились, вернее сказать, стремились не к этому.
Страна без глубоких собственных культурных традиций, с исходным составом населения (и соответствующей наследственностью), психоментальная основа которого не предполагает укорененности культурно-этических и нравственных представлений, не может долго использовать количественные факторы вместо качественных. Христианство здесь является поверхностным, это своего рода социальный (а не духовный) ритуал; сам дух протестантизма как местного варианта христианства во многом таков, что это в свое время вынудило Христа изгонять торговцев из храма; философия же прагматизма как родившаяся там и выражающая дух нации закрепляет этот дух в поведении частном и общественном; индивидуализм в крайних формах закрепляет нежелание считаться с кем-либо, тем более если тот окажется в чем-то слабее. Сила, выступающая в разных аспектах и обличиях, становится доминирующим фактором при решении всех проблем, включая культурные. Для регуляции и регламентации ее проявлений и контроля над ними используется система правовых институтов, которыми так гордится Америка, но которые для нее есть единственная возможность создать систему формальных сдержек, способную обеспечивать нормальное функционирование общества. В других обществах, с иными традициями и приоритетами, роль подобных сдержек выполняют религия, как в Израиле или исламских странах, ритуал и порядок, как, например, в Японии или Китае, бытовая культура, совесть, дух коллективизма, не дающий индивидуализму стать угрозой для благополучия остальных, и т. д.
В целом можно сказать, что осуществление проекта глобализации, если он вполне удастся, станет угрозой краха метафизического мегапроекта человека.
Пожалуй, сложно найти наиболее разносторонние понятия, чем культура и власть. И в то же время они неразрывно связываются между собой на протяжении многих столетий. В древности власть была неразрывно связана с культурой, существовавшей в обществе, все решения принимались на осове порядков и обычаев, заложенных у народа. Позже, власть все дальше отходила от культуры: чем деспотичней был человек, имевший власть над другими, тем больше он отдалялся от культуры народа. На протяжении многих десятилетий на разных этапах развития управления власть и культура соотносились совершенно по разному. В целом, само понятие культура означает систему ценностей, жизненных представлений, образцов поведения, норм, совокупность способов и приемов человеческой деятельности, передаваемых последующим поколениям. Она включает в себя нематериальную культуру — созданные человеком ценности, верования, символы, нормы, обычаи и установленные принципы, и материальную культуру — физические артефакты или предметы — каменные топоры, компьютеры, набедренные повязки, смокинги, автомобили, картины.
культура как на совокупности духовных ценностей, определяющих поведение общества, устанавливающих нормы и обычаи.
Благодаря культуре у индивида образуется определенная система общих мировоззренческих представлений, на основе которой он может строить и контролировать свои действия. Наличие у множества индивидов сходных однопорядковых представлений и делает возможным существования общества как единого целого. Кроме того, культура дает возможность ориентироваться в социальном мире, так как снабжает человека системой «указателей» — запретов, поощрений. Подобные указатели — это социальные нормы (обычаи, нравы, законы), ценности, символы и язык.
Живя в обществе, человек должен понимать, какие действия общество дозволяет, а какие нет.
В самом широком смысле слова власть – это способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета, права, насилия. В таком аспекте власть бывает экономическая, политическая, государственная, семейная и прочая. Такой подход также требует разграничения классовой, групповой и личной власти, которые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу.
Об авторе: Владимир Олегович Семенов — заместитель председателя комитета Госдумы по культуре и туризму.
Один английский остроумец заметил: «Культура — это приблизительно все то, что делаем мы и чего не делают обезьяны». Формула эта при всей парадоксальности имеет и дополнительную составляющую, которая обозначается кратким, но перетягивающим многие длинные слова термином — «власть». Взаимоотношения власти и культуры всегда определяли степень цивилизованности любого общества и его способность к саморазвитию. Правда, нередко эта степень регламентировалась чисто нормативными актами и рекомендациями подыгрывающих власти «мастеров культуры».
В наши дни примером взаимоотношений власти и культуры вроде бы должны служить регулярные встречи Владимира Путина с отечественными служителями муз. Действительно, встречаться с деятелями культуры президент любит и умеет. Однако невооруженным глазом видно, что персоны, выбранные для исторических бесед в Кремле, по сути дела, дублируют недавно утвержденный состав Совета по культуре при президенте РФ. Нет спора, такой Совет необходим. Однако не показывает ли его состав, что власть (да и общество) апеллирует только к тем деятелям культуры, которые были на виду и 20 лет назад, чья общественная значимость и знаковость более принадлежат литературным хрестоматиям?
Естественно, каждый член Совета исподволь призван выполнять демонстрационную функцию: традиционно включаемый во все жюри, президиумы и советы Никита Михалков олицетворяет имперско-монархическую составляющую нашей невыработанной идеологии. Представитель эстрады Геннадий Хазанов уравновешивает монархизм активным демократизмом. Ему в помощь дан Олег Табаков, чей кот Матроскин признан провозвестником перестройки в экономике. Левый фланг укреплен с помощью Николая Губенко. От шоу-бизнеса — на этот раз Николай Расторгуев. В последний состав Совета вошел представитель отечественной моды Валентин Юдашкин. И для разнообразия этот хрестоматийный сироп разбавлен актером Евгением Мироновым. По сути, состав Совета по культуре показывает культурный уровень власти. Впрочем, его можно воспринимать и как выжимку из стереотипов и околокультурных взглядов президентского окружения.
Речь не о том, что у нас нет новой культуры. Такая культура, безусловно, есть. В литературе явно влияние Людмилы Улицкой, Владимира Сорокина и Татьяны Толстой (представляете, каким бы противовесом служила она на заседаниях Совета Никите Михалкову?). Молодая культура нынче представлена и танцором Николаем Цискаридзе, и культовой молодежной певицей Земфирой, и композитором Леонидом Десятниковым, и кинорежиссерами Алексеем Балабановым, Романом Качановым и Иваном Охлобыстиным, и архитектором Михаилом Хазановым, и другими выдающимися художниками. Но ни одного из этих имен мы не найдем ни в каких советах.
Культура является цементирующим началом общества. В современной российской ситуации именно она призвана формировать идеологию государства и в отсутствии таковой заменять ее. В разные времена, в разных государствах при разных режимах ее олицетворяли фигуры, привечаемые этими режимами. Так было всегда — для нацистов существовала своя (имперская) культура, для советской власти — своя. То, что сегодня олицетворением нашей культуры является на сцене певец Николай Басков, в изобразительном искусстве Зураб Церетели, Илья Глазунов, Александр Шилов, как и то, что власть не включает в государственный и общественный «оборот» новые имена, показывает убожество нашего чиновничества и сулит безрадостные перспективы формируемой будущей идеологии.
Известно, что в Европе все новое в координатах духа и идеологии рождается левыми интеллектуалами. Находясь в оппозиции к власти, именно они, как ни странно, давали подпитку политической и общественной жизни, официальной идеологии — и тем самым опосредованно, а то и напрямую работали на идею патриотизма. Пикассо, Камю, Элюар, Сартр стали знаменем французской официальной идеологии, несмотря на свои левые и радикальные увлечения. По определению радикализм присущ большей частью молодежи. Нельзя зацикливаться на именах прошлого, отдавая им, конечно, безусловную дань уважения.
Разумеется, без прошлого и его носителей не будет будущего, но умная власть всегда умела улавливать и опережать логику времени — и Совет по культуре при президенте РФ призван вырабатывать основы будущей идеологии, завтрашней культуры. Нельзя смотреть сквозь траченные молью шоры на культуру, продолжая разделять ее на официальную и неофициальную. С грустью приходится констатировать, что у нас сформировались целые списки «придворных» деятелей культуры: на государственном уровне, в него, кроме вышеупомянутых, входят Лев Лещенко, Людмила Зыкина, Надежда Бабкина. На столичном уровне — добавляются, конечно, Олег Газманов и Юлиан. Конечно, это можно назвать протекционизмом власти в отношении к культуре. Но, как показывает пример цивилизованных государств, протекционизм в такой деликатном деле, как культура, не должен подменяться диктатом и, как правило, ограничивается материальной помощью художникам.
В нашем случае власть и чиновники продолжают определять лицо культуры, формируют ее представительские органы, дифференцированную политику в отношении «любимчиков» и «изгоев» (за счет молодежи, разумеется) — вплоть до содержания программ на ТВ. Не случайно уже несколько лет при молчаливом одобрении власти в Думе коммунистами дебатируется предложение создать Совет по нравственности, куда бы входили чиновники (видимо, с особым нюхом на нравственность), которые бы определяли, что нравственно, а что нет. По сути, речь идет о реанимации цензуры и о введении системы запретов. Впрочем, покойный Юрий Лотман заметил: «Культура начинается с запретов». Может быть, в случае реализации «запретительных» и «определительных» позывов коммунистов и вкупе с ними госчиновников в сфере культуры наши служители муз и получат стимул для развития и расцвета. Однако мне хотелось бы считать слова Лотмана одним из парадоксов, за которым мыслители в России всегда скрывали свой пессимистический оптимизм.
Политическая культура общества формируется под воздействием ряда факторов, которые определяют ее механизм формирования. Они могут иметь как целенаправленное, так и стихийное воздействие. Среди них можно назвать следующие:
1) Социальные революции, которые коренным образом изменяют всю политическую систему общества и представляют собой значительные вехи исторического развития. Под их влиянием происходят существенные изменения во всей совокупности политических знаний, установок, ценностей, ориентации, норм поведения. Чем глубже социально-экономические изменения, происшедшие в результате революционных преобразований, тем значительнее и изменения политической культуры. Кроме того, влияние социальной революции может выходить за территориальные рамки и воздействовать на политическую культуру многих народов всего земного шара.
2) Войны. Чем более глубинные слои затрагивает война, чем более важные общественные интересы она задевает, тем значительнее ее отрицательные или положительные последствия для развития политической культуры. Особенно велико позитивное воздействие освободительных войн.
3) Характер внешних отношений страны (политическая динамика государства). Традиции завоевательной политики, агрессивность по отношению к другим странам или длительный нейтралитет будут способствовать формированию различных политических культур.
4) Политическая система общества и основные ее компоненты:
— государство, которое, прежде всего, формирует и закрепляет Национальные и политические символы (флаг, герб, гимн), модели политического поведения (герои—предатели), а также разрабатывает, принимает и законодательно закрепляет основные политико-правовые нормы;
— политические партии и общественные организации оказывают влияние, прежде всего, на формирование политической культуры определенной социальной группы или отдельной личности. Роль партии приобретает первостепенное значение в том случае, когда она становится правящей, или фактически сливается с государством;
7) Динамика культурных процессов в целом. Здесь можно говорить о позитивном и негативном воздействии, а также учитывать, что воздействие может осуществляться как на политическую культуру в целом, так и на отдельные ее части;
8) Сложившиеся обычаи, традиции, устоявшиеся нормы поведения Выработанные исторические стереотипы могут иногда иметь большее значение, чем пропаганда новых форм политического поведения.
Типология политических культур
Политическая культура общества не может быть однородной. Наибольшее распространение получили следующие
1. Американские политологи Г.Алмонд и С.Верба вычленяют три чистых типа политической культуры, а из них выводят смешанные:
— патриархальная (или приходская) политическая культура. Знания граждан о государстве, их представления о присущих ему ценностях исключительно ограничены. Соответственно, и полное отсутствие у подданных интереса к политике. (В современных условиях — это африканские племена, этнически замкнутые группы, где отсутствует политико-правовое регулирование);
— подданическая политическая культура (или культура повиновения). Роль государства рассматривается только как механизм доведения до населения директив, законов, которые надо выполнять и им подчиняться. Граждане отличаются политической пассивностью и ожиданием от государства наказания или благ в соответствии с их поведением;
— активистская политическая культура (или культура участия). Граждане не только убеждены в эффективности данной политической системы, но и стремятся сами играть в ней активную роль.
Но в чистом виде эти типы политической культуры существуют в истории довольно редко. Преобладают, имеют более широкое распространение смешанные типы политической культуры: патриархально-подданическая, подданическо-активистская и патриархально-активистская.
Идеалом (или высшим типом) провозглашается так называемая гражданская культура, которая наиболее широко обеспечивает органическое сочетание свободы члена общества и стабильности политической системы. Такая культура, по мнению вышеназванных политологов, распространена в США и Англии.
2. Существует попытка классификации политических культур в соответствии с типом политического режима. И здесь выделяется два типа политической культуры: либерально-демократическая (буржуазно-демократическая) и авторитарно-тоталитарная. Их основные признаки соответствуют типу политического режима, дополняясь национальными особенностями.
3. Советские политологи выделяют следующие типы политической культуры
— этатистскую (бюрократическую), где вся политическая жизнь контролируется государством;
— рыночную, где свободный рынок регулирует не только экономические отношения, но и формирует тип личности и его поведение. Однако общепризнанной типологии политических культур нет.
Политическая культура активно взаимодействует с другими институтами политической системы. К основным факторам, оказывающим влияние на политическую культуру, относятся, во-первых, исторический опыт. Совокупность традиций, стереотипов, мифов, на которых базируется поведение субъекта, может как позитивно, так и негативно сказываться на формировании политической культуры. Применительно к России в качестве негативных тенденций, имеющих глубокие исторические корни, можно выделить:
веру в харизматического лидера;
страх перед властью (непредсказуемость власти, отсутствие правового поля);
К позитивным основам необходимо отнести:
стремление к высокой нравственности в политике (приоритет морали, а не права);
использование власти в общенациональных интересах;
Во-вторых, на политическую культуру влияет геополитический фактор. Место и роль государства на международной арене способствует выработке определенных установок.
В-третьих, экономический фактор. Как показывают результаты социологических исследований, экономическая стабильность обусловливает высокий уровень развития политической культуры.
В-четвертых, деятельность государства. Государству принадлежит определяющая роль в процессе формирования политической культуры. Именно государство определяет модели политического поведения и формирует национальные политические символы.
В-пятых, деятельность общественных структур. Развитие политической культуры зависит от активности политических партий, бизнес-структур, некоммерческих общественных организаций и движений, а также информационно-коммуникационной деятельности СМИ, которые способны формировать основные социально-культурные ценности, стереотипы политического поведения.
Кроме того, в рамках общественной деятельности необходимо учитывать активное участие церкви в повседневной политической жизни и продуцирование основных моделей политического мышления.
В-шестых, воспитательный и образовательный процессы в семье и системе учебных заведений.
