Московская битва 1941-1942 годов — совокупность оборонительных и наступательных операций советских войск в Великой Отечественной войне, проведённых с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года на западном стратегическом направлении с целью обороны Москвы и Центрального промышленного района, разгрома угрожавших им ударных группировок немецких войск. Она включала стратегическую Московскую оборонительную операцию (30 сентября — 5 декабря 1941 года), Московскую наступательную операцию (5 декабря 1941 года — 7 января 1942 года), Ржевско-Вяземскую операцию (8 января — 20 апреля 1942 года) и фронтовую Торопецко-Холмскую операцию (9 января — 6 февраля 1942 года). В Московской битве участвовали войска Калининского, Западного, Резервного, Брянского, левого крыла Северо-Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов, войска Противовоздушной обороны страны, Военно-воздушные силы. Им противостояла немецкая группа армий «Центр».
К началу Московской битвы обстановка для советских войск была чрезвычайно сложной. Враг глубоко вторгся в пределы страны, захватив Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, значительную часть Украины, блокировал Ленинград (ныне — Санкт-Петербург), достиг дальних подступов к Москве. После провала плана захватить Москву с ходу в первые недели войны гитлеровское командование подготовило крупную наступательную операцию под кодовым наименованием «Тайфун». План операции предусматривал расчленить оборону советских войск тремя мощными ударами танковых группировок из районов Духовщины, Рославля и Шостки в восточном и северо-восточном направлениях, окружить и уничтожить советские войска в районах западнее Вязьмы и восточнее Брянска. Затем сильными подвижными группами планировалось охватить Москву с севера и юга и во взаимодействии с войсками, наступавшими с фронта, овладеть ею.
Предназначавшаяся для наступления немецкая группа армий «Центр» имела 1,8 миллиона человек, свыше 14 тысяч орудий и минометов, 1,7 тысяч танков и 1390 самолетов. Советские войска насчитывали 1,25 миллиона человек, 7,6 тысяч орудий и минометов, 990 танков, 677 самолетов (с учётом резервных авиагрупп).
Наступление по плану «Тайфун» немецко-фашистские войска начали 30 сентября 1941 года на брянском и 2 октября на вяземском направлениях. Несмотря на упорное сопротивление советских войск, противник прорвал их оборону. 6 октября он вышел в район западнее Вязьмы и окружил там четыре армии Западного и Резервного (10 октября объединён с Западным) фронтов. Своими действиями в окружении эти армии сковали 28 вражеских дивизий; 14 из них не могли продолжать наступление до середины октября.
Тяжёлая обстановка сложилась и в полосе Брянского фронта. 3 октября противник захватил Орёл, а 6 октября — Брянск. 7 октября войска фронта были окружены. Прорываясь из окружения, армии Брянского фронта вынуждены были отходить. К концу октября немецко-фашистские войска вышли на подступы к Туле.
На калининском направлении враг начал наступление 10 октября и 17 октября овладел городом Калинином (ныне Тверь). Войска Калининского фронта (создан 17 октября) во второй половине октября остановили наступление 9-й армии противника, заняв охватывающее положение по отношению к левому крылу группы армий «Центр».
К началу ноября фронт проходил по линии Селижарово, Калинин, Волжское водохранилище, по pекам Озерна, Нара, Ока и далее Тула, Новосиль. В середине ноября начались бои на ближних подступах к Москве. Особенно упорными они были на волоколамско-истринском направлении. 23 ноября советские войска оставили Клин. Враг захватил Солнечногорск, Яхрому, Красную Поляну. В конце ноября — начале декабря немецкие войска вышли к каналу Москва — Волга, форсировали реку Нара севернее и южнее Наро-Фоминска, подошли к Кашире с юга, охватили с востока Тулу. Но дальше они не прошли. 27 ноября в районе Каширы и 29 ноября севернее столицы советские войска нанесли контрудары по южной и северной группировкам противника, 3-5 декабря — контрудары в районах Яхромы, Красной Поляны и Крюкова.
Стойкой и активной обороной Красная Армия вынудила фашистские ударные группировки рассредоточиться на огромном фронте, что привело к потере наступательной и манёвренной возможностей. Создались условия для перехода советских войск в контрнаступление. В полосы предстоящих действий Красной Армии стали выдвигаться резервные армии. Замысел контрнаступления советских войск заключался в одновременном разгроме наиболее опасных ударных группировок противника, угрожавших Москве с севера и юга. К Московской наступательной операции привлекались войска Западного, Калининского и правого крыла Юго-Западного (18 декабря 1941 года преобразовано в Брянский фронт) фронтов.
Контрнаступление началось 5 декабря ударом левого крыла Калининского фронта. Ведя напряжённые бои, советские войска к 7 января вышли на рубеж реки Волга северо-западнее и восточнее Ржева. Они продвинулись на 60-120 километров в южном и юго-западном направлениях, заняв охватывающее положение по отношению к немецким войскам, находившимся перед Западным фронтом.
Армии правого крыла Западного фронта, перешедшие в контрнаступление 6 декабря, освободили Истру, Клин, Волоколамск и отбросили врага на запад на 90-110 километров, ликвидировав угрозу обхода Москвы с севера. Армии левого крыла Западного фронта нанесли с нескольких направлений мощные удары по глубоко вклинившейся в оборону 2-й танковой армии противника. Немецко-фашистское командование, опасаясь окружения своих войск восточнее Тулы, начало их отвод на запад. К исходу 16 декабря непосредственная угроза Москве была устранена и с юга.
Правофланговые армии Юго-Западного фронта в ходе наступления освободили до 400 населенных пунктов и 17 декабря ликвидировали елецкий выступ.
Продолжая наступление, советские войска к началу января 1942 года отбросили противника на 100-250 километров, нанесли тяжелый урон его 38 дивизиям, было освобождено свыше 11 тысяч населенных пунктов.
В начале января 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о переходе советских войск в общее наступление под Ленинградом, а также на западном и юго-западном направлениях. Перед войсками западного направления ставилась задача окружить и разгромить главные силы группы армий «Центр».
Наступление, развернувшееся на огромном пространстве, велось по отдельным направлениям, причём фронты приступили к операциям в различное время и в разных условиях. На западном направлении войска Западного и Калининского фронтов провели Ржевско-Вяземскую, а левого крыла Северо-Западного (с 22 января Калининского) фронта — Торопецко-Холмскую операции, в результате которых немцы были отброшены от столицы ещё на 80-250 километров. Советские войска глубоко вклинились в их оборону на стыке групп армий «Север» и «Центр», нарушив оперативное взаимодействие между ними. Однако окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр» не удалось.
Несмотря на незавершённость, общее наступление на западном направлении достигло значительных успехов. Враг был отброшен на запад на 150-400 километров, освобождены Московская и Тульская области, многие районы Калининской и Смоленской областей.
Враг потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 500 тысяч человек, 1,3 тысячи танков, 2,5 тысячи орудий и другой техники.
Германия потерпела первое крупное поражение во Второй мировой войне.
В Московской битве значительные потери понесли и советские войска. Безвозвратные потери составили 936 644 человека, санитарные — 898 689 человек.
Исход Московской битвы имел огромные политические и стратегические последствия. Произошёл психологический перелом среди солдат и гражданского населения: укрепилась вера в победу, разрушился миф о непобедимости немецкой армии. Крах плана молниеносной войны («Барбаросса») породил сомнения в успешном исходе войны как у германского военно-политического руководства, так и у простых немцев.
Московская битва имела большое международное значение: она способствовала укреплению антигитлеровской коалиции, заставила правительства Японии и Турции воздержаться от вступления в войну на стороне Германии.
За образцовое выполнение боевых задач в ходе Московской битвы и проявленные при этом доблесть и мужество около 40 частей и соединений получили звание гвардейских, 36 тысяч советских воинов были награждены орденами и медалями, из них 110 человек удостоены звания Героя Советского Союза. Президиумом Верховного Совета СССР в 1944 году была учреждена медаль «За оборону Москвы», которой награждено более одного миллиона защитников города.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
65 лет назад, 5 декабря 1941 года, началась наступательная операция советских войск под Москвой. Она отбросила фашистов от стен столицы на 100-250 километров. В ходе Московской битвы Германия потерпела первое серьезное поражение во Второй Мировой войне. Здесь было разгромлено 38 вражеских дивизий, в том числе 15 танковых и моторизованных. Противник потерял более 500 тысяч человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомобилей и много другой техники. Гитлер отправил в отставку 35 высших чинов Вермахта. Среди них генерал-фельдмаршалов Браухича и Бока, генералов Гудериана и Штрауса.
Как складывались события в канун битвы под Москвой? Чем характеризовалась позиция крупнейших мировых держав на начальном этапе германо-советской войны?
— Немало ученых-историков действительно полагает, что на 1941 год выпал жребий стать переломным во Второй Мировой войне и, очевидно, в истории цивилизации. Победа под Москвой была достигнута нашей армией и народом ценой огромных жертв. Нам выпало сражаться в одиночку с жестоким и коварным врагом, сконцентрировавшим на «восточный поход» потенциал всей континентальной Европы. Вопрос для нашего народа стоял однозначно — либо взять верх над зарвавшимся агрессором, либо сгинуть в небытие. Иного не было дано.
Вместе с тем ситуация тех дней была очень сложной и, я бы сказал, даже контрастной. Судите сами. Нацистская Германия терпит тяжелое поражение в Московской битве, которую Гитлер называл «последним великим, решающим сражением войны». И тут же, вопреки всякой нормальной логике, он объявляет войну Соединенным Штатам. Тогда же Япония наносит удар по Перл-Харбору и британским позициям в Юго-Восточной Азии. Хотя, по прикидкам вашингтонских и лондонских ясновидцев, ей впору было спешить на подмогу немцам, которые вот-вот могли перекрыть России кислород. Следовательно, весьма важно хотя бы в общих чертах разобраться, кто был кем тогда и как расставлял приоритеты.
— Вы говорите о советском руководстве или о странах, что вместе с нами составили затем антигитлеровскую коалицию?
— О тех и о других. Вспомните, 22 июня над Страной Советов завис дамоклов меч. Из-за недопустимых просчетов Сталина и отчасти заскорузлого мышления военных мы оказались неподготовленными к сокрушительной мощи нападения фашистской Германии. Откатываясь под натиском агрессора на край пропасти, Москва отложила до лучших времен ходкие догмы и была открыта для любого знака солидарности, любого участия и помощи, откуда бы они не исходили, хваталась за любой спасательный круг. Речь шла о сохранении нации, которую нацистские «сверхчеловеки» приговорили к истреблению.
А что занимало в это время Вашингтон и Лондон? Предоставим слово самим американцам и англичанам. Биограф главного военного советника администрации Рузвельта, генерала Дж. Маршалла, охарактеризовал позицию США в 1941 году как «смутную». Впрочем, она не слишком прояснилась и в 1942-1943 годах. Сам генерал Маршалл писал: «Ради справедливости следует констатировать, что наша (американская) роль в предотвращении катастрофы в те дни не делает нам чести». Оценку Маршалла подтверждали и уточняли госсекретари США Хэлл и Стеттиниус. «Мы всегда должны помнить, — признавал Хэлл, — что своей героической борьбой против Германии русские явно спасли союзников от сепаратного мира».
Что же побуждало президента Рузвельта, по выражению его сотрудника, «поспешать медленно», или проще — выжидать, плыть по воле волн? Ведь с 10 января 1941 года президент располагал полным текстом директивы «Барбаросса», гитлеровского плана завоевания «континентального господства» и выхода на вселенский простор. Если американцы откроют исследователям доступ к досье из личной канцелярии Гитлера, что хранятся в США и строжайше оберегаются от чужого глаза, наверное, удалось бы выставить более точный диагноз причинам отстраненной реакции Вашингтона на императивы той поры. А пока сосредоточим внимание на данных из других источников.
С заокеанской точки зрения, 22 июня 1941 года придало Второй Мировой войне лишь другой размах, она приняла «более благоприятное (для США — В.Ф.) течение». Какие выгоды выводила для себя вашингтонская администрация из трагедии, постигшей Россию, из «дара Провидения», каким виделся новый агрессивный акт Германии военному министру Стимсону? Считалось, что Германия будет какое-то время занята разгромом Красной Армии. И «прежде, чем Германия высвободит ноги из русской трясины», американцы и англичане смогут лучше подготовиться к возможным нацистским вызовам. В оптимальном варианте Соединенным Штатам может даже кое-что перепасть из обширного российского наследства. Одной Германии его не переварить. В общем, вероятный, как уверяли себя власть имущие в США, уход России (не Советского государства!) с мировой арены особой головной боли в официальном Вашингтоне не вызывал.
Крайне правые — республиканцы, клерикалы, промышленная элита — требовали от Рузвельта не ждать милостей от фортуны и в той или иной форме включиться в поход против СССР. В их представлении нацизм выступал как отличная форма правления, но не чуждая янки система. Стало быть, с Берлином нужно искать модус вивенди на основе разграничения интересов. Подобному подходу сочувствовали русофобы, засевшие в госдепартаменте, военном министерстве, в специальных службах.
Постоянное давление с правого фланга подпитывало свойственную президенту США шаткость политического настроя. В том же ключе влияли на него и ближайшее советники, к которым Рузвельт прислушивался, если и не полностью доверял. Эти советники, по сути, списали СССР еще до того, как первые немецкие снаряды и авиабомбы упали на наши города и села. На заклание Советского Союза нацистами военное руководство США отводило минимум месяц, а максимум, возможно, три месяца.
В предложениях, докладывавшихся главе администрации по ходу германо-советской войны, в тот период ни разу не фигурировала мысль о спасении российского государства и об оказании ему с этой целью необходимой помощи. «Поддержание действующего русского фронта» — такая утилитарная установка изредка встречались в государственных документах США. Но не в июне-августе сорок первого. До вступления Соединенных Штатов в войну администрацию в Вашингтоне больше заботило, как будет выглядеть постсоветский мир, с кем в Берлине и о чем придется рано или поздно договариваться. Не забудем в этом контексте, что до второй декады декабря 1941 года США и Германия поддерживали дипотношения, а военным атташе при американском посольстве в столице Фатерлянда служил некий Смит, который был знаком с фюрером с 1922-23 года.
— Но как же в таком случае расценивать телеграммы поддержки, которые звучали из Вашингтона после нападения Германии на СССР?
Кроме того, возможность помощи обставлялась политическими условиями — «исчерпывающим совместным изучением относительных стратегических интересов каждого фронта, а также интересов каждой из наших стран». Когда, где и как сие изучение могло происходить, не раскрывалось.
В заявлениях, рассчитанных на доверчивых слушателей, Лондон демонстрировал большую склонность принять в расчет крайне трудное положение, в котором оказался Советский Союз. Англичане даже пошли на подписание с нами 12 июля 1941 года «Соглашения о совместных действиях в войне против Германии». На Кольский полуостров прибыла эскадрилья британских истребителей, что, по версии англичан, демонстрировало эффект боевого «пожатия рук». Но этим решимость «бороться сообща, сколько хватит сил и жизни», которую премьер-министр Черчилль цветисто провозгласил 22 июня, и исчерпывалась.
Британский посол в Москве Криппс имел основание констатировать: «Они (члены кабинета Черчилля) хотят иметь от сотрудничества (с СССР) одни выгоды, ничего не давая взамен». Лорд Бивербрук, который входил в состав английского правительства, обвинял премьера в «совершенной слепоте к требованиям и возможностям момента», созданным «русским сопротивлением». Похоже, он не был посвящен в сокровенные замыслы лондонских стратегов, которые вышли наружу спустя полтора десятилетия.
«Если Германия глубоко завязнет в России, — читаем мы в документе генерального штаба Великобритании, подготовленном к англо-американскому совещанию у берегов Ньюфаундленда, что состоялось в августе 1941 года, — то откроются благоприятные шансы для сохранения (британских) позиций на Среднем Востоке». Как глубоко! Чопорный Лондон не опечалило бы, если бы нацистское воинство продвинулось до линии Архангельск — Волга — Кавказ.
Не здесь ли отгадка, в частности, упорного нежелания англичан бомбить, используя аэродромы в Крыму, как предлагал Сталин, нефтепромыслы в районе румынского Плоешти, с которых немцы получали три четверти потребного горючего? Ведь на чем-то до Волги и Кавказа гитлеровцам надо было добираться. Зато британские союзники усердно готовились в 1941/42 годах «запалить» советские центры нефтедобычи, чтобы те, не дай Бог, не оказались в руках «общего врага».
— Но было же очевидно, что Германия, что называется, не остановится на Советском Союзе. Что в борьбе за мировое господство ее жертвами могут стать и Великобритания, и США, несмотря на всю их нелюбовь к Стране Советов. Почему же они не выступили сразу на стороне нашего государства? Ведь вместе бить агрессора было бы гораздо проще, чем поодиночке.
— Такой вопрос задавали себе тогда многие люди. Совещание Рузвельта и Черчилля у Ньюфаундленда завершилось публикацией 14 августа 1941 года «Атлантической хартии». Тогда многие здравые политики и простые граждане, знакомясь с ее текстом, недоумевали: как же так, нацистская орда терзает Россию, японские интервенты заливают кровью Китай, а у «демократов» не нашлось ни слова солидарности с жертвами агрессии. Пара ярких фраз, осуждающих «нацистскую тиранию», и обещание покарать последнюю. В адрес Токио вообще никаких укоров. Британия предлагала направить японцам отдельное пожелание — предупреждение, что им лучше воздержаться от «дальнейшей силовой экспансии».
Основной смысл хартии состоял, как свидетельствовал Черчилль, в формулировании «неких общих принципов национальной политики», сообразно которым две державы, Англия и США, рассчитывали «управлять миром (по окончании войны) до установления лучшего порядка». Само собой разумеется, текст хартии с Москвой не обговаривался, как если бы англо-советского соглашения от 12 июля не существовало, и история творилась не на советско-германском фронте.
Вы правы, неадекватное поведение США и Англии летом и осенью 1941 года невозможно объяснить с позиций здравого смысла и государственных резонов. Русофобия и идейный догматизм выхолащивали у политиков этих стран даже инстинкт самосохранения. Ведь Вашингтон знал, что ослепленный начальными успехами в русском походе Берлин прорабатывал в июле модели переориентации производственных программ под нужды следующей войны — войны с США (упор на судостроение, развитие дальней авиации и прочее). Вместе с тем в августе 1941 года до администрации Рузвельта должны были дойти данные, которые начальник генштаба сухопутных сил рейха Гальдер отразил в своем военном дневнике следующим образом: «То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и вместе с тем сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне. Колосс Россия был недооценен нами».
В любом случае капкан, в который залез Гитлер, не укрылся от наиболее дальновидных американских военачальников. Они предлагали: не медля, навязать Германии войну на два фронта и закрыть нацистскую главу самое позднее в 1942 году. Однако к военным в Вашингтоне не захотели прислушаться. Сбывалась формула Клаузевица — «война становится тем воинственней, чем больше она политизируется».
Можно сколько угодно спекулировать по поводу генезиса Перл-Харбора, насколько нежданно-негаданно обрушился удар на Соединенные Штаты. Но одно не подлежит сомнению, если бы Вашингтон и Лондон не держали в 1941 году русофобский камень за пазухой и сконцентрировались на решении германской проблемы, можно было совместно с СССР превратить крах доктрины молниеносных войн в молниеносное поражение Гитлера. Тогда, скорее всего, самурайский меч, который «демократы» были не прочь притупить на российской шее, не засверкал бы над их собственными головами. Воистину — не рой другому яму.
— Вы хотите сказать, что, если бы США и Великобритания не на словах, а на деле оказали помощь России в войне против Германии с первых же дней агрессии фашистов, то ни Перл-Харбора, ни ударов по английским колониям в Юго-Восточной Азии не было бы?
— История не знает сослагательных наклонений. Но вспомним сговор Арита — Крейги (июль 1939 года), благословлявший Токио на дальнейшие «подвиги» в Китае и продвижение «к северу от Китая». Примем к сведению, что советские войска и монгольские части в это время сражались с Квантунской армией на Халхин-Голе, а нацисты готовились разделаться с Польшей. Британские политические алхимики ломали голову над ребусом, как половчее зажать Москву в тиски с Востока и Запада, играя, в числе прочего, на германо-японских союзных договоренностях о взаимопомощи. Это все сорвалось, но задумку, если заглянем за кулисы ньюфаундлендского раута, не предали забвению.
Согласно достоверным сведениям, англичане усердно трудились над тем, чтобы агрессивная энергия Токио разрядилась по сибирскому вектору. В октябре 1941 года, когда Советский Союз, по диагнозу западных экспертов, почти впал в кому, аргумент — добыча сама просится в руки — находил отклик в правящем клане Японии, часть влиятельных политиков и военных склонялась к идее пойти войной на Россию, как только падет Москва. Тогда же, заметим, на стороне Германии планировала выступить и Турция.
Знай Рузвельт, откуда ветер веет, поостерегся бы он телеграфировать 15 октября Черчиллю: «Я думаю, что они (японцы) направляются на север, ввиду этого Вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке». 16 октября командующий Тихоокеанским флотом адмирал Киммелль получил ориентировку — исходить из того, что «наиболее вероятна война между Японией и Россией». До Перл-Харборской катастрофы оставалось чуть более семи недель. Предпринял ли Вашингтон какие-либо шаги, чтобы отвести от России надвигавшуюся на нее новую беду? Если что-то в этом смысле делалось, то американцы могли бы, хотя бы постфактум прояснить ситуацию. Однако они молчат, похоже, не из-за ложной скромности.
Не вдаваясь в подробности, заметим, на каком фоне забуксовала гитлеровская военная машина — операция «Тайфун» (захват Москвы) зашла в тупик. 29 ноября 1941 года министр вооружений Тодт доложил фюреру, что добиться окончания войны в пользу Германии можно только политическим путем.
О каких политических путях здесь шла речь?
Еще весной 1941 года на англичан вышел Гиммлер. Затем на Альбион пожаловал Гесс. Ведомство Риббентропа не без санкции Гитлера запускало в сторону Запада пробные шары. Британский Intelligence Service, в свою очередь, отлаживал связи с военной разведкой рейха. Параллельно американцы оснастились проектом «Георг». Он был утвержден президентом 14 августа 1941 года (кстати, в день публикации «Атлантической хартии») и нацеливался на подготовку почвы для антигитлеровского переворота. Через три года «Георг» разродился покушением на фюрера.
Короче, советское руководство, владея определенной информацией, имело причины задаваться вопросом, что скрывается на дне пропасти, разделявшей высокопарные декларации «демократий» и их реальные действия в момент, когда планировали не просто четвертовать на плахе Советский Союз, но пустить в передел все мировое сообщество. Выбора не оставалось — надо было сверхнапряжением собственных сил отстоять Москву, добиться того, чего как черт ладана страшился Берлин, — необратимого краха всей доктрины молниеносных операций, с которой германский империализм развязал мировую войну и на претворение которой замыкал все свои расчеты. Запасного варианта войны на выигрыш рейх не имел и иметь не мог.
Есть и другие весомые основания называть Московскую битву переломным событием мировой войны.
— Давайте назовем главные из них.
— Падение Москвы обернулось бы, как отмечалось раньше, вступлением в войну против СССР Японии и Турции. Таким образом, мы получили бы второй фронт на Дальнем Востоке и третий фронт на южных рубежах. Предотвратив подобный разворот событий, Советский Союз, благодаря подвигу наших солдат, ополченцев, всего народа, одержал в 1941 году еще одну неоценимую политическую и военную победу. Япония не решилась на нас напасть. И мы смогли перебросить значительные силы на Запад.
Далее. Именно Московская битва стала повивальной бабкой Объединенных Наций. 26 государств приняли на себя 1 января 1942 года обязательство не заключать сепаратного мира ни с Германией, ни с Японией, довести борьбу с ними до победного конца. Наши явные и потенциальные злопыхатели, кредо которых звучало так: победе Советов при любом исходе надлежит предпочесть победу Берлина, а также профессиональные скептики, ни в грош не ставящие способность Советского Союза выдюжить в единоборстве с нацистской Германией, были посрамлены.
Более того, победа под Москвой давала шанс на сравнительно скорое окончание войны, если бы наши союзники по антигитлеровской коалиции захотели им воспользоваться. К сожалению, у Лондона и шедших в тот момент на поводу за Черчиллем американцев была собственная схема и график движения к успеху. Они стремились не к победе над гитлеровским рейхом, а к такому итогу войны, который обустраивал бы особое положение Великобритании и Соединенных Штатов в послевоенном мире.
За океаном приверженцы такого мироустройства придут в конце концов к требованию «Пакс Американа». Пока же англосаксы поведут дело к затягиванию войны в Европе и, следовательно, всей Второй Мировой войны. Их линию будет определять курс на изматывание Советского Союза. Эта установка продлила кровопролитие в Европе минимум на два с половиной — три года, обрекла народы на дополнительные многомиллионные жертвы. Пока и поскольку гибли в основном «чужаки» — не англичане и не американцы, это мало волновало правительства в Лондоне и Вашингтоне.
Воздавая должное великой исторической победе над нацистами в битве под Москвой, запрограммировавшей нашу великую Победу над фашизмом, приходится вместе с тем с горечью отметить: Вторая Мировая война так и осталась сводом национальных войн, сгруппированных в коалиции по признакам сравнительной близости эгоистических интересов отдельных стран. Советскому Союзу предстояло крепко овладеть стратегической инициативой на Европейском театре военных действий, прежде чем западные «демократии», скрепя сердце, вступили в серьезный диалог с Москвой на предмет обращения с побежденной Германией и ее сателлитами. Впрочем, и на том финальном отрезке Второй Мировой войны не обошлось без подвохов и интриг со стороны наших партнеров по антигитлеровской коалиции.
Но это тема другого разговора.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Битва за Москву включает в себя несколько этапов – оборонительный, контрнаступление и наступление. Героизм защитников и тактика командования. Переход защитников от обороны к наступлению.
Битва за Москву
Взятие Москвы было главной целью всей восточной кампании Гитлера. Изначально в плане Барбаросса всё сводилось к тому, чтобы быстро занять Москву. Внезапное нападение – чтобы разгромить и уничтожить как можно больше военной силы одним махом. Наступление по нескольким направлениям – чтобы рассредоточить силы защитников. Стремительность – чтобы не дать возможности подготовиться к обороне. Немецкое командование понимало, что битва за Москву может решить исход всей войны.
Не сомневалось в этом и советское руководство. Уже в самом начале Великой Отечественной войны шла подготовка к битве за Москву. Как идеологическая, так и практическая. Это была борьба двух империй, двух абсолютно разных мировоззрений. Слова «коммунист» и «большевик» для гитлеровцев были таким же ругательством, как для нас «фашист». И хотя гитлеровскому блицкригу не смогла воспрепятствовать ни одна страна, Советский Союз даже не помышлял о капитуляции. На борьбу бросались всё новые и новые резервы. Солдат набирали по призыву, принимали в добровольцы, на местах организовывались партизанские движения.
Парад на Красной площади 7 ноября 1941 — К. Юон
Предшествующие события
Германия напала на Советский Союз вопреки заключённому договору и без предупреждения. Поэтому ни пограничники, ни регулярные войска, ни резервы готовы не были. Это дало немецкой армии большое преимущество на первых порах. На что Гитлер и рассчитывал. Успех всей кампании напрямую зависел от стремительности и скорости передвижения. Но, несмотря на значительные успехи, с самого первого дня уже начались досадные проволочки.
«На Москву» — германская пехота и лёгкий танк 20-й танковой дивизии
Сначала заартачилась Брестская крепость. Вместо запланированных на захват восьми часов, немцы потратили на неё восемь дней. При этом им пришлось просить поддержки других частей. А в сражении были убиты 1400 человек (в их числе 87 офицеров) и ранено 2200 человек (из них 30 офицеров). Крепость взяли, но драгоценное время было потеряно. Историческое значение битвы за Брестскую крепость к настоящему времени даже успели романтизировать.
Впоследствии на пути продвижения немецких войск была не одна такая «крепость». Шаг за шагом, день за днём силы вермахта будто увязали в почве. Восточная кампания, которая началась так браво, неумолимо шла на спад. Военные дивизии продвигались вперёд, они побеждали, но добиться желаемого темпа никак не могли. Много времени было потеряно под Киевом, под Смоленском и в других точках. Блицкриг явно срывался. Но немцы всё ещё были решительно настроены захватить СССР до наступления холодов.
Именно с такой целью началось Смоленское сражение. Здесь немцы планировали быстро добиться успеха тактикой «разделяй и властвуй»: силы советских армий разделить на три равных окружённых лагеря, что обеспечит их быструю капитуляцию. Тогда дорога на Москву будет открыта и даже слабые дивизии, разбросанные в тылу фронта, не смогут воспрепятствовать прохождению германских войск. Хотя начало военных действий было неожиданным для Красной армии, очень скоро оборонительные сражения сменялись контрнаступлениями, из-за чего задачей войск стал если не захват столицы до конкретной даты, то до холодов.
Смоленское сражение (июль-август 1941 год)
И тут, 21 августа 1941 года, Гитлер приказывает отложить прямое наступление на Москву и направить основные силы на юг для захвата промышленных и сельскохозяйственных районов Украины. Мнения командования вермахта по этому вопросу резко разделились. Генерал-полковник Гейнц Гудериан был уверен, что нельзя откладывать захват Москвы. Но никому не удалось переубедить фюрера. Теперь внимание сосредоточили на Ленинграде и Киеве.
Почти одновременно начались блокада Ленинграда и Киевская операция. Ленинград нужен был немцам как один из наиболее важных городов, поставляющих противнику новейшие разработки машиностроения и электротехнику. Перекрыв путь к городу, немцы спровоцировали голод. Также сказывался недостаток отопления – осада затянулась до зимы, и холод стал ещё одним врагом для солдат. После этого изменилась тактика: самолёты бомбили продовольственные склады, фабрики и заводы, чтобы уничтожить важные для города центры. По плану, после захвата Ленинграда войска встречались с группой, которая захватывала Киев. Здесь важной была переправа через Днепр, однако на реке немецкие войска встретили жестокое сопротивление.
Диорама «Блокада Ленинграда»
Хронология битвы краткое содержание
В рамках битвы за Москву, которая продолжалась чуть меньше семи месяцев, участвовало рекордное количество человек и военной техники. Соотношение сил имело небольшой перевес в сторону вермахта. Цифры приведены в таблице «Соотношение сил СССР и Германии в начале битвы за Москву».
Соотношение сил СССР и Германии в начале битвы за Москву
Битва за Москву в ВОВ делится на баталии оборонительного этапа и на наступательный этап, в котором было две части – контрнаступление и общее наступление. Их хронология:
Хронологические рамки этой великой битвы охватывают период с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года.
Тридцатого сентября 1941 года вермахт начинает претворять в жизнь операцию «Тайфун» по захвату столицы Советского Союза. Третьего октября они с ходу врываются в г. Орёл, а 6 октября захватывают Брянск.
Остальные группы армии «Север» начинают наступление по направлению к Вязьме. Седьмого октября в окружение попало пять советских армий. Только одна из них успела выйти из захлопывающихся «клещей». Нет достоверных данных о количестве людей, оказавшихся в окружении. В разных источниках приводят данные от 250 тыс. до 1 млн. 700 тыс. человек. В течение недели они пытались выйти из окружения. В боях погибли сотни тысяч человек. Немцы захватили 663 тыс. военнопленных.
Семнадцатого октября формируют Калининский фронт. Командование поручено генерал-полковнику Ивану Коневу. В Красную армию начинает поступать новая техника, в том числе – танки Т-34. Это склоняет чашу весов в пользу Советского Союза. Карта боевых действий начинает менять очертания. Потери вермахта растут.
Восемнадцатого октября 1941 года начинаются проливные дожди, серьёзно тормозящие продвижение немецкой армии. Из-за сложностей с передвижениями, колонна бронетехники сильно растягивается, становясь более уязвимой. Бойцы чувствуют перебои в обеспечении продуктами питания, боеприпасами и топливом.
Трудные дороги Советского Союза
Двадцать третьего октября вермахт предпринимает попытку взять Тулу. Но защитники отбивают атаку за атакой. На помощь регулярной армии выходят жители города. Также к основным силам присоединяются, вырвавшиеся из окружения, соединения Брянского фронта.
Первые заморозки позволяют наладить снабжение, и немецкая армия продолжает продвигаться вперёд. Они захватывают Истру, Солнечногорск и Красную Поляну. До Москвы остаётся 32 километра.
Девятнадцатое ноября – подвиг кубанских казаков в битве за Москву. На Волоколамском направлении казаки-кубанцы кавалерийского полка, ценой своих жизней задержали немцев и уничтожили 25 танков противника, не имея никакого тяжёлого вооружения.
Подвиг кубанских казаков 19 ноября 1941 года
Двадцать седьмого ноября сражения перемещаются к Кашире и Туле. Красная армия наносит контрудар и отбрасывает танки вермахта назад. Попытки продвинуться вперёд на свои позиции пресекаются советскими бойцами.
Уже 5 декабря 1941 года Советская армия переходит в контрнаступление. При этом численный перевес всё ещё на стороне противника. Шестого декабря наносится общий массированный удар по позициям вермахта. Контратака идёт на протяжении нескольких сотен километров фронта. Вымотанная и морально уставшая немецкая армия не в состоянии выдержать натиск.
К 16 декабря все дивизии вермахта оттеснены на позиции, которые они занимали в ноябре. Вопрос о немецком наступлении на Москву уже не стоит. Гитлер даёт распоряжение занять оборону. Стоять было приказано до последнего солдата. Двадцатого декабря Красная армия окружает немецкие войска, находившиеся на шоссе Калуга – Тула. Двадцать восьмого декабря освобождён Козельск. Тридцать первого декабря освобождён Белёв.
Восьмого января 1942 года начинается масштабная Ржевско-Вяземская операция. В ходе этого наступления немецкая армия была отброшена на 250 км. Красноармейцы полностью освободили Тульскую и Московскую области и большинство районов Смоленской и Калининской областей. Эти успехи достались дорогой ценой. Вермахт потерял 330 тыс. человек. Потери Красной армии составили 770 тыс. бойцов. Бои длятся четыре месяца.
https://youtube.com/watch?v=K8EIRE8l524%3Ffeature%3Doembed
Двадцатого апреля 1942 года командование Красной армии прекращает наступление по центральному направлению. Эта дата официально считается последним днём в битве за Москву 1941-1942 г.
Начало
За то время, пока противника удерживали в районе Смоленска, была спешно создана глубокая многополосная оборона на направлениях к столице. Задача обороны подступов к Москве на дальних рубежах была поручена войскам трёх фронтов. Западный фронт растянулся между Торжком и Вязьмой, Брянский фронт прикрывал территорию восточнее Новгорода-Северского, две армии взяли на себя юхновское направление. Часть резерва защищало фланги, а основная часть укрепилась на оборонительном рубеже в тылу западного фронта. В это же время подготовка сосредоточена на контрнаступлениях советских бойцов у Глухова, для улучшения общего тактического положения защитников.
Немецкие дивизии были укомплектованы отличным парком тягачей и автомашин. Поэтому их подразделения были значительно более подвижными, чем советские войска. Кроме того, слаженному взаимодействию способствовала и хорошая связь. В каждом немецком танке была радиостанция. В советских же машинах радиосвязь была только в танке у командиров. Поэтому они фактически не могли командовать во время боя.
Отправка советских танков на фронт
Германское командование стянуло для решающей битвы 38% всех пехотных дивизий и 64% танковых дивизий, находившихся на советско-немецком фронте. Советская сторона проигрывала не только в количестве, но и в качестве. Танки у Красной армии были в основном лёгкие, а из имевшихся самолётов (которых и так было в два раза меньше, чем немецких), только 20% было нового типа. Большинство имеющихся советских дивизий были укомплектованы не полностью. А народное ополчение были слабо вооружено, часто устаревшим оружием и плохо обучено.
Гитлеровское командование разработало план наступления, получивший кодовое название «Тайфун». Фронт должен был быть чрезвычайно растянутым. Позиции Гудериана и Гота разделяли 240 км. План предполагал, что первым ударом танковой группы Гёпнера, советская оборона будет расколота на две части. После этого, вероятнее всего, остатки бойцов устремятся к Вязьме и Брянску, которые уже готовы будут захватить силы Гота и Гудериана соответственно. В образовавшихся двух «котлах» войска Красной армии должны были быть методически уничтожены. После этого для непосредственного наступления на Москву не оставалось бы никаких препятствий.
Стоит отметить, что сама подготовка к битве за столицу СССР со стороны немецкого была достаточно качественной: кроме обеспечения солдат достаточным количеством оружия и танков, армия была обучена и подготовлена. Сам факт того, что после предположительной победы войска отправлялись на подмогу близлежащим, как того требовал план, давал численное преимущество. Так, к Москве были отправлены сразу 3 танковых группы, расположенные недалеко друг от друга, чтобы при малейшей неожиданности было обеспечено прикрытие.
Осада
Поначалу успех был явно на стороне вермахта. Уже 19 октября в Москве вводится осадное положение. Столица успела сильно преобразиться с момента начала подготовки к обороне. Она вся ощетинилась дулами зенитных пушек, в ожидании смотрящими в небо. Улицы перекрыли баррикадами и плотными рядами противотанковых ежей – сваренных между собой кусков железнодорожных рельсов. Всё небо над столицей было густо усеяно огромными рыбообразными аэростатами для того, чтобы создать помехи бомбардировщикам. Оконные стёкла домов крест-накрест заклеивали полосами бумаги, чтобы уберечь от раскалывания из-за вибрации во время бомбёжек.
Ночью город погружался во тьму. «Свет в окне – помощь врагу!» — предупреждали москвичей информационные плакаты противовоздушной обороны. От граждан требовалось строгое соблюдение светомаскировки. Забывчивым горожанам могли напомнить об ответственности и увесистым камнем в окно. Из добровольцев были организованы специальные отряды, в задачу которых входило обнаружение сигнальщиков – немецких диверсантов и завербованных предателей, которые подавали световые сигналы нападающим. За время осады было задержано несколько десятков таких сигнальщиков. Подобные меры предосторожности были очень важны для этого этапа московской обороны.
Строительство баррикад в Москве
Плакаты на улицах столицы
Вокруг Москвы возвели три оборонительных кольца.
Внешний рубеж включал в себя:
- Противотанковые рвы – 676 км;
- Эскарпы и контрэскарпы – 445 км;
- Надолбы – 380 км;
- ДЗОТы и ДОТы – 3800;
- Огневые точки – 27 500;
- Проволочные заграждения – 1300 км;
- Противотанковые ежи – 22 тыс.;
- Лесные завалы – 38 500 га;
- Заграждения с электрическим током.
- Надолбы – 30 км;
- Баррикады – 10 км;
- Противотанковые ежи – 24 тыс.;
- Проволочные заграждения – 46 км;
- Артиллерийские точки – 200;
- Пулемётные точки – 500.
В Москве было три сплошных оборонительных рубежа. Их можно увидеть на карте главной битвы под Москвой. Первый – окружная железная дорога. Второй – по Садовому кольцу. Третий – по Бульварному кольцу. Между ними также устраивали оборону вдоль всех сквозных улиц. Перекрывались все выходящие ответвления. В полуподвалах, цокольных этажах, окнах, на балконах и чердаках организовывали пулемётные точки.
Работали с 6 утра до 11 вечера. Осенние дожди, тяжёлая глинистая почва и неровности пересечённой местности очень усложняли работу. А трудились там, в основном женщины, которые не имели никакого опыта в сапёрных работах. Всего участвовало в возведении инженерных укреплений 600 тысяч человек.
Возведение инженерных укреплений
Тем временем в Москве
Кроме фортификационных сооружений в столице усиленно занимались маскировкой важных объектов. Для того чтобы максимально затруднить немецким бомбардировщикам обнаружение Кремля был принят план по изменению внешнего вида самых узнаваемых зданий, и даже постройке ложных городских кварталов.
Перво-наперво перекрасили все хорошо заметные купола и крыши. Купола из позолоченных превратились в тускло-серые, а зелёные крыши стали ржаво-рыжими – как большинство городских зданий. Огромные звёзды на шпилях и кресты собора закрыли фанерными щитами. Подготовили комбинации макетов городских кварталов. Через реку, которую сложно было скрыть, перебросили бутафорный мост.
Закамуфлированное здание Манежа в Москве зимой 1941 года.
Фасады крупных зданий перекрашивали таким образом, чтобы он выглядел, как несколько построек, отстоящих друг от друга. На площадях возводили объёмные деревянные макеты. Вся кремлёвская стена была разукрашена под цвета городских кварталов. Дорогу между башнями засыпали песком. Над садовыми деревьями натянули брезент с нарисованными на нём крышами домов. Таким же брезентом была «пересечена» сама кремлёвская стена. Только на этот раз он был расписан под дорогу. Мавзолей прикрывало построенное над ним двухэтажное здание.
Для проверки маскировки использовали специальных наблюдателей, которые поднимались на самолётах над городом, инспектировали работу, и давали свои рекомендации. Стопроцентную защиту такие меры, конечно, не гарантировали. Но на какое-то время немецкие лётчики всё-таки были сбиты с толку. И за время военных действий исторический архитектурный ансамбль пострадал минимально.
Закамуфлированное здание Большого театра
Дальнейшее развитие
Пока в столице рекордными темпами строили укрепления, немецкая армия продолжала наступать. После взятия Калинина немцами, Красная армия пошла в решительную контратаку, чтобы выбить противника из города. Успеха в плане освобождения города эта акция не возымела, но на проходившие там бои были оттянуты значительные силы противника, а это задержало общее продвижение на Москву и дало время защитникам для подготовки к обороне.
Эта задержка была важна ещё по одной причине – в середине октября начались затяжные дожди. Дороги раскисли и местами стали совсем непроходимыми. У немецкой, и без того вымотанной армии, огромные силы стали уходить на банальный подвоз горючего, продовольствия и боеприпасов. Боевой азарт рядовых немцев стремительно скатывался к нулю.
Но первых заморозков не пришлось долго ждать. В начале ноября наступление продолжилось по подмёрзшим дорогам. В Туле германские бойцы получил такой отпор, на который не рассчитывало даже Верховное командование Советского Союза. При ощутимой поддержке местного населения город смогли отстоять. Но Гитлер продолжал гнать свои войска вперёд. Им удалось занять Красную Поляну. Тяжёлые бои шли за Тулу и Каширы.
Бойцы 1-й гвардейской мотострелковой Московской дважды Краснознаменной дивизии атакуют противника
Непрерывные бои не проходили бесследно. Погибали солдаты, выходила из строя техника. Командиры требовали подмоги, поэтому людей набирали, откуда только могли. В 89-м батальоне к началу декабря остался всего один тяжёлый танк. Целый месяц непрерывных ожесточённых боёв истощил все запасы. И тут приходит приказ: контратаковать Нефедово. Это было важно сделать, чтобы не дать возможности немецким танкам перегруппироваться. И тогда лейтенант Гудзь на единственном уцелевшем танке отправился на задание.
За тёмное время суток он успел прибыть на место и занять позицию. Как только, начало светать Гудзь принялся прицельно расстреливать с берега реки вражеские танки. За 30 минут боя он обездвижил 6 танков. После этого единственный советский танк стал форсировать реку, не прекращая вести огонь. За этот рывок он успел подбить следующие два танка. Не останавливаясь, Гудзь направился прямо в деревню. Ошарашенные таким натиском немцы спешно отошли со своих позиций и обратились в бегство. А советский танкист ринулся за ними и успел обезвредить ещё две машины противника.
https://youtube.com/watch?v=iZAecdgic54%3Ffeature%3Doembed
Приказ был выполнен. Немцы не смогли использовать время на то, чтобы спокойно перестроиться и продолжить продвигаться к такой уже близкой Москве. На советском танке КВ-1 после боя обнаружили 29 вмятин, оставленных снарядами противника. Но танковая броня насквозь пробита не была ни в одном месте. Лейтенанта наградили орденом Ленина. Он с честью прошёл всю Великую Отечественную войну, дослужился до звания генерал-полковника и умер в глубокой старости.
Павел Данилович Гудзь
